В какой-то литературе я недавно прочитал авторитетное мнение орнитолога о том, что голос, подаваемый гусиным вожаком с места кормежки, не означает приглашения присоединиться другую стаю, которая пытается подсесть к уже определившимся с местом дневки собратьям.
Если бы все было так, как утверждает уважаемый орнитолог, то гуси кормились бы мелкими перелетными стаями на значительном расстоянии друг от друга. А на самом деле все происходит с точностью наоборот. Именно в местах дневок и ночевок, или в местах кормежки, гуси обычно сбиваются в огромные табуны, и каждая вновь подлетевшая стая почти всегда подсядет к той, что на земле или на воде уже определила место своей стоянки. Поэтому элемент подманивания – является основным в охоте на водоплавающую дичь. Манить надо обязательно, кто чем умеет или может.
Кстати, соревнования по подманиванию уток уже давно проводятся в США и имеют статус мировых первенств, где собираются охотники, виртуозно владеющие искусством имитации голоса дичи с помощью духового манка. Стали организовывать подобные соревнования и у нас, в России.
Если бы все было так, как утверждает уважаемый орнитолог, то гуси кормились бы мелкими перелетными стаями на значительном расстоянии друг от друга. А на самом деле все происходит с точностью наоборот. Именно в местах дневок и ночевок, или в местах кормежки, гуси обычно сбиваются в огромные табуны, и каждая вновь подлетевшая стая почти всегда подсядет к той, что на земле или на воде уже определила место своей стоянки. Поэтому элемент подманивания – является основным в охоте на водоплавающую дичь.
Манить надо обязательно, кто чем умеет или может. Духовой манок – это инструмент тех, кто благодаря хорошему музыкальному слуху и музыкальной памяти может воспроизвести голос дичи. Таких охотников не так много. Правильно манить птицу – это искусство. Язык пернатых богат и многообразен, и чтобы правильно подманивать дичь надо долго учиться, если у вас есть к этому способности, внимательно вслушиваясь и вглядываясь в окружающую природу.
Но что делать тем, у кого таковых способностей нет: нет ни слуха, ни музыкальной памяти и, соответственно, нет возможности сымитировать голос дичи, заманивая вожделенный объект охоты на верный выстрел? Есть несколько вариантов:
- использовать подсадные манные чучела и ждать случая, когда птица сама подлетит к месту засады;
- стрелять на пролете по стаям, которые и не думают делать остановку «… а утки уже летят высоко…»;
- охотиться с подхода, подкрадываясь на расстояние выстрела;
Ожидание случайного подлета выхолащивает сам смысл охоты и снижает шансы охотника до нуля, что тяжелым грузом ложится на его печень(!). Стрелять в небеса, и говорить: « я сбил…» – это не охота, а стрельба по животным; охотиться с подхода и, особенно по гусю, – удел очень немногих, так как гусь – самый лучший сторож из всех представителей фауны. Тем более, стрелять по сидящей птице пока носит моральный запрет в России. Законом это запрещено лишь в европейских странах. Остается только манить, манить и манить.
Электронный манок в помощь
Затейливая музыкальная шкатулка, которая воспроизводит голоса живой природы, стала вожделенным предметам быта для удачливых бизнесменов, и не менее удачливых чиновников, которые, возвратившись из городских добычливых джунглей, оживляют голосами певчих птиц зимние сады своих многоэтажных особняков.
Орнитологи умело используют электронный манок, воспроизводя звуки живой природы, для кольцевания птиц, которые попадают в хитро расставленные тенета под звуки призывной песни. Фото-художники анималисты с помощью заказной песни электронного манка раскрывают потаенные уголки души братьев наших меньших, запечатлев эмоции живой природы в ярких кадрах своих фото галерей.
Охотники, не менее удачно найдя применение волшебной шкатулке, назвали ее электронным манком, чем сослужили плохую службу этому чуду техники, сделав его изгоем в ряду средств, предназначенных для добычи животных. И апологеты правильной охоты теперь благоговейно клеймят позором тех, кто только произносит это «бранное» словосочетание «электронный манок», часто при этом показывая свои фотографии с бесчисленными трупами гусей и уток, аккуратно выложенных в несколько рядов под фотообъективом.
Хотелось бы понять, почему электронный манок не стал полноправным средством добычи, а прицел ночного видения — стал. Почему закон не вопиет при виде сотни битой дичи, выложенной с циничной аккуратностью несколькими рядами для фото на память, называя это массовое истребление пернатых демоническим словосочетанием «спортивная охота»? Почему правила охоты ставят вне закона охотника с электронным манком, который, соблюдая предельные нормы добычи, установленные в охотхозяйстве, счастливый от хорошего выстрела по осаженному селезню или гусю, честно добыл свою квоту?
Охотники по перу все чаще используют электронные манки. Это и понятно. Не все же бетховены и рихтеры. Не каждому дано то, что мы называем музыкальными способностями. Поэтому проблема «глухих» охотников, а их большинство, встала довольно остро. Так в чем же причина запрета электронных манков?
Электронный манок как изгой
Все мы знаем, что применение электронных устройств, имитирующих голоса зверей и птиц, было запрещено еще правилами охоты, утвержденными Главохотой в 1988 году приказом №1 от 4 января, а затем и Приказом N 512 Минприроды России от 16 ноября 2010 г. Основных аргументов – два: первый, прагматический, заключается в том, что использование такого средства как электронный манок, якобы, может отрицательно повлиять на численность популяции того или иного вида. Второй – морально-этический: не пристало, мол, охотнику пользоваться электроникой (продукт современных технологий) для добычи животных.
Первому аргументу можно противопоставить лишь хорошую организацию охот и правильное ведения охотничьего хозяйства. А с этим у нас в России проблемы. В большинстве случаев нет ни того, ни другого. Причин много и не будем в них углубляться. Поэтому, как и водится, легче запретить, чем установить жесткий контроль за соблюдением норм добычи дичи. Конечно, трудно поставить рядом с каждым охотником по контролеру. Само по себе использование электронного манка не может влиять на численность при правильной мотивации охоты или, если на таковую рассчитывать не приходится, хорошем контроле. Скорее всего, само понятие «спортивная охота» рождает беспредельную кровожадность, когда убивают птицу на счет. Часто это делают и те, которые считают себя «настоящими охотниками» лишь потому, что подманивают птицу духовым манком.
Дневные нормы изъятия животных устанавливаются уполномоченным органом местной исполнительной власти. И как показывает практика, во многих областях нормы отсутствуют. В этом — порочность организации охоты,в которой и заключается опасность снижения численности популяции птицы. Хотя специалисты считают, что весенняя охота по перу носит регулирующий характер.
Второй аргумент в пользу запрета электронных манков, который относится чисто к этическим нормам отношений с природой, не менее важен для осмысления. Если этический аспект ставить в основу отношений с живой природой, то насколько весенняя охота с живой подсадной отвечает данному принципу? Или охота на глухаря, который становится легкой добычей, отдаваясь полностью любовной песне?
Есть вполне аргументированное мнение о том, что, например, с живой подсадной уткой весной охотиться на селезня – это в высшей степени аморально. Было бы честнее высадить на воду пластиковую утку и манить электронным манком. И вот почему.
Тот, кто сталкивался с плохими подсадными, заплатив за них бездарно потерянным временем и определенную сумму денег, знает чувство огорчения и глубокой досады от нерадивых егерей, которые и не пытались готовить подсадную к весенней охоте: периодически высаживать ее на воду и держать в вольере селезня “на слуху” у подсадной. Часто плохо подготовленные подсадные в лучшем случае, перестают «работать» через пол часа – час, после того, как их высадят на водоеме: перо мокнет, утка становится тяжелой, и здесь уже не до осадки. Не редко, охота заканчивается совсем трагически для подсадной: она или тонет, или ее просто убивают в результате неосторожного выстрела по селезню, а порой и намеренно, восполняя эмоциональный вакуум от плохой охоты. И за издевательское отношение к утке никто не спросит и никто не ответит.
Электронный манок как панацея
В большей своей массе живые подсадные утки погибают, пройдя все круги ада неволи. В правилах охоты от 1988 года статья №18 запрещала отлов и содержание в неволе диких охотничьих животных без специального разрешения органов охотничьего надзора. А чем руководствовался Господин государственный орган, давая такие разрешения? Какими принципами, правилами, регламентирующими документами? Оказывается никаких таких правил, документов и не было. Госинспектор сам решал методом большого пальца: лишить дикое животное воли или нет. Более того, не было разработано ни одной формы лицензии на отлов. И кто видел хоть одно разрешение на отлов дикой утки у егеря, которую он предлагает в качестве подсадной после ее одомашнивания?
Настоящие правила охоты вообще никак не регулирует отлов животных частными лицами. Отлов разрешен только в научно-изыскательных целях под программу, разработанную для этого. Но так или иначе, дикое животное не может жить в неволе. Достаточно вспомнить наши зоопарки, — уродливое порождение человеческого снобизма.
Мне могут возразить. Охоты с подсадной – это старая Российская традиция весенней охоты. Но чтобы жить традициями, надо просуществовать в поле закона длительный исторический период. Мы же не граждане Соединенного Королевства, которые в основу своего социального договора положили традиции. Да, охота красивая, но что-то сопротивляется во мне, в моем человеческом сознании этой «красоте»: убивать селезня под звуки любовной песни самки.
Раз уж цивилизация вкладывает в наши руки все новые и новые средства охоты, надо научиться давать живой природе шанс. В охотничьем единоборстве с живой природой это должно быть главным условием. А какой шанс у весеннего селезня, когда он видит и слышит живую утку? Никакого. Или какой шанс у зверя выходящего в сумерках на прикормочную площадку, в 30 метрах от которой сооружена вышка для охотника. Почти столько же шансов имеет медведь, выходящий ночью на овсы, когда ночной прицел превращает стрелка просто в члена Высшей Канцелярии, который может лишить жизни животное или помиловать его. Поэтому пластиковая утка с электронным манком – это по-охотничьи честнее, чем живая подсадная.
Охота по перу не должна превращаться в спортивную мясозаготовку или средство самореализации, когда количественный показатель превалирует над качественным. Электронный манок этому не помеха. Весь вопрос заключается только в личной мотивации охотника. Какие же доводы приводят в пользу электронного манка «глухие охотники»? Ну, во-первых, он дает возможность тугим на ухо участвовать в охоте по перу. Не просто участвовать, а понять, что не надо брать с собой на зорьку полный патронташ. Достаточно 10-15 патронов. И не стрелять в небеса, оставляя после такой стрельбы массу подранков.
Во-вторых, это выстрел с расстояния 15-25 метров, что практически исключает потерю подранка при доборе. В-третьих, электронный манок может заменять весной живую утку при наличии пластикового утиного чучела: кряквы, шилохвости, серой утки, широконоски или чирка. В-четвертых, использование чучела пластиковой утки и электронного манка выполняют функцию селекции, потому что у селезня появляется шанс распознать в электронном звуке опасность, а в неживой утке увидеть подмену.
А весенняя охота с подсадной – очень коротка. Электронный манок максимально исключит возможность стрельбы по стайкам, что сохранит утиную популяцию.
Закон разрешает использование электронного манка лишь для отстрела волка, лис, зараженных бешенством, ворон тем, кто радеет об экологии. С помощью электронного манка охотники начинают отличать голос шилохвости от чирка свистунка, свиязи от чернети, пискульки от белолобого гуся и гуменика, и т.д.
Поэтому, говорят владельцы электронных манков, весь вопрос лишь в том, чтобы не добывать больше, чем установлено дневными нормам добычи животных, и следовать им, мотивируя охоту бережным отношением к природе под контролем ее организаторов.
Любой запрет носит морально-этический и прагматический характер. Аморально на охоте стрелять весной пары или стрелять больше дичи, чем ты сможешь скушать сегодня. Аморально стрелять птицу не в полете, а зверя с вышки на прикормочных площадках, подготовленных из, якобы, гуманных соображений. Аморально оставлять подранков из-за сытости и лени, преступно стрелять глухаря, тетерева или гуся из мелкашки или набивать птицу сотнями и складывать тушки многочисленными рядами для фото на память.
Но как не парадоксально, закон позволяет добывать дичь (степную и полевую — кроме перепела, фазана, саджы, горную и боровую — кроме вальдшнепа) оружием с нарезным стволом!!! Это ли не варварство стрелять по перу из нарезного ствола? Посмотрите «Перечень орудий добывания объектов животного мира» в ред. Постановления Правительства РФ от 25.02.2009 N 171, подписанный Путиным В.В. Это объявление войны животному миру России!
Поэтому хороший электронный манок никак не нарушает принципов правильной охоты, если следовать человеческой морали, утверждают «глухие» охотники. А те, кто против, пусть откажутся от магнум патрона, длинных стволов, прицелов ночного видения, да и от ружья, взяв в руки первобытные орудия охоты: лук, стрелы, копье и тд.
Я считаю, что весь вопрос заключается не в порочности использовании электронного манка, а в самой мотивации охоты, плохой ее организации при низком уровне ведения охотничьего хозяйства. Многие могут возразить, что и в цивилизованных охотничьих странах запрещены электронные устройства. Да, но это совсем другая история.
Ни пуха, ни пера.
Виталий И. Лагутов